 |
| Шкипер |
 |
Зарегистрирован: 20-11, 00:14
Сообщения: 734
Откуда: Самара
|
Не больше чем поэт
Стихи влияют на реальность, когда не имеют к ней отношения
Наталья Кочеткова
20 мая состоялось торжественное вручение премии "Поэт". В этом году лауреатом конкурса стал автор поэтических сборников "Праздник", "Конспект", "Найти охотника" Сергей Гандлевский.
О смысле поэзии в современном мире, о фигуре поэта и о том, почему он должен быть "не больше, чем поэтом", с членом жюри премии литературоведом Дмитрием Баком разговаривала обозреватель "Известий".
известия: Как бы вы сформулировали вклад в поэзию Сергея Гандлевского?
дмитрий бак: Гандлевский и его товарищи в 1960-е годы были "неподцензурными" поэтами, они не могли рассчитывать на то, что их стихи будут опубликованы. Поэзия была их личным делом, как сказал один из участников группы. На этом свободном поле, где не надо было писать про партию, про передовых колхозников, многие "неофициальные" стихотворцы уходили в область предельно свободной авангардной стилистики. Либо делали примерно то же, что когда-то открыли символисты: предельно усложняли стихотворную речь, все вещи превращали в звуки и символы. Например, когда мы у Блока читаем строку: "Вхожу я в темные храмы", то нам понятно, что никто никуда не входит. Здесь символически представлен контакт человека с какой-то потаенной реальностью. "Там жду я Прекрасной Дамы...": здесь не ожидается появление конкретной девушки или дамы, блондинки или брюнетки. Акмеистам в 1910-х годах надоел этот туман, эта размытая многозначность, эта свобода, которая превращается в бескрайнюю вселенную. Вот и Гандлевский стал писать абсолютно прозрачные стихи, в которых все слова означают ровно то, что они означают. Возвращение к ясности, прозрачности речи - это то, что в десятых годах осуществили Михаил Кузмин, Георгий Иванов, Николай Гумилев, Анна Ахматова, а в 1960-е годы названные мною поэты.
И второе. Спустя двадцать лет, в перестройку, Гандлевский снова оказался в центре очень важных событий на территории поэзии. Он определил в числе возможных три реакции на происшедшие тогда события - то ли катастрофические, то ли освобождающие. Первая реакция - волевая. Ее можно найти в песнях "Машины Времени": "Сегодня битва с дураками", "Если вы еще мужчины, вы - кое в чем сильны" и так далее. Мир в очередной раз рушится, а мы стоим стеной, мы - волевые прекрасные парни. Вторая реакция - ироническая. Смеялись мы над советской властью - теперь посмеемся над тем, что наступило после. И ведь ирония так же безгранична, как и ложная "воля", часто свидетельствующая о закомплексованности.
Гандлевский для себя формулирует третий путь - "критический сентиментализм". Вот он пишет строки: "Не сменить ли пластинку, но родина снится опять..." В прежние годы так сказать всерьез было невозможно, не скатываясь в официоз, в псевдопатриотизм. Да, у меня было советское детство, полное лжи и иллюзий, утопий - как угодно. Но это мое детство, моя жизнь, другой у меня нет. И я не стану демонстрировать напускное "мужество", не стану насмешником. Я останусь собой. Это мужественная, достойная позиция, получившая в стихах Гандлевского эстетическое воплощение.
и: Что в таком случае поэтическое слово сейчас? Почему детей ставят на табуреточку и просят почитать стишок, а не что-нибудь еще? Почему поздравления с днем рождения, Новым годом и новосельем все норовят написать в стихах? Да и рекламные слоганы, как правило, рифмованные? Какое магическое воздействие оказывает поэзия на обывателя?
бак: Тут две причины. Первая - самая простая: рифмованное лучше запоминается, привлекает внимание, оставляет след в памяти. Поздравления или рекламные слоганы в стихах - чистая прагматика, я тут не вижу никакой магии. Вторая причина состоит в том, что действует инерция. На протяжении почти двухсот лет - от Пушкина и до перестройки - поэт в России был больше, чем поэт. К этому суждению относятся по-разному, но в основном одобряют, а следовательно, сетуют, что в последние десятилетия всё выглядит иначе. Я часто повторяю присловье собственного изобретения: сейчас "поэт в России больше не больше, чем поэт". И я этому рад, потому что только в несвободном обществе поэта и - шире говоря - художника принимают за носителя более широких, чем только художественных, истин. Когда от писателя, поэта ждут сразу и политической аналитики, и религиозной проповеди, и медицинского рецепта - это свидетельство неблагополучия. Поэтому пусть уж пироги печет пирожник, а на стадионы люди ходят смотреть футбол.
и: Отчего же в прежние времена все было иначе?
бак: В XIX веке стадионов не было, но в салонах и в светских клубах происходило нечто подобное: говорили о литературе, музыке, политических событиях... Иначе и быть не могло, в абсолютной монархии не было публичной политики, само собой разумеется, не могло быть партий. Поэтому политические стихотворения Пушкина или Тютчева имели гораздо больший вес, чем политические стихи в наше время. Известный историк литературы Андрей Зорин целую книгу написал о том, как политические идеи, "идеологемы", бытовали в литературных текстах. Поэтому, кстати, такое мощное воздействие имело знаменитое "Философическое письмо" Чаадаева. Этого бы не случилось, если бы рядом была какая-то политическая жизнь, парламент, публичный обмен политическими мнениями. И в советское время народ шел на стадионы слушать Вознесенского и Евтушенко, потому что в стране долгое время вообще никого нельзя было слушать публично, помимо официоза.
и: Иными словами, политику следует оставить политикам, а экономику экономистам...
бак: Да, именно так. Когда поэт претендует на то, чтобы менять политическую ситуацию, психологическую атмосферу, экономику, - это свидетельствует о том, что обществу еще над очень многими вещами надо поработать, помимо литературы.
и: Но если все это оставить специалистам, то что останется собственно поэзии? Ведь как раньше в школе учили: у поэта есть любовная лирика, философская, гражданская...
бак: Это полная чушь. То, что сейчас детей ставят на табуреточку, - это как раз инерция советского времени, когда поэт считался "больше, чем поэтом" и литература должна была (как это говорилось?) "призывать", "вести в бой" и т.д. А на самом-то деле у поэзии совсем другая функция. На кого тут можно сослаться? На Бродского - его нобелевскую речь, в которой сказано, что язык есть совершенный способ материализации человеческого сознания, именно язык отличает человека от низших существ. А стихотворение - это наиболее сложным образом устроенное высказывание на любом из языков. Поэзия - это квинтэссенция вида homo sapiens - не биологическая, а социальная, культурная. И от того, какая поэзия создана на том или ином языке, зависит состояние соответствующего культурного космоса - русского, английского, испанского... Фет сказал о томике стихотворений Тютчева не только, что "эта книжка небольшая, томов премногих тяжелей", но еще и то, что это "наш патент на благородство". Нас, русских. Не этнических русских, конечно, а тех, кто считает русский своим родным языком.
Поэтому если на какой-то язык, условно говоря, переведены трагедии Шекспира - значит, этот язык достиг очень высокой стадии развития. Поэт ищет новые возможности для развития языка, для его усложнения, поэзия разрабатывает способность думать, воспринимать мир. Она не обязана прямо влиять на мир и улучшать политическую ситуацию государства и так далее. Поэт совершает нечто подобное монашескому подвигу: удаляется от мира, чтобы в уединении молиться за других. В каком-то смысле мир существует таким, какой он есть, благодаря тому, что где-то возносятся за него молитвы. Тихо, не прямо. Если монахи выходят на площадь и начинают публично искать еретиков и ведьм, мы знаем, что получается - инквизиция. Когда поэт пытается прямо претендовать на немедленный социальный эффект, это тоже грозит нежелательными последствиями. Поэзия ведь очень нагруженная смыслами вещь - это высшая стадия развития сознания, она влияет на всех людей. Даже на тех, кто об этом не подозревает.
Сергей Гандлевский читает стихи
http://www.openspace.ru/literature/proj ... tails/912/
|
|
Вход
Регистрация
FAQ
Пользователи
