Пилигримы

Суббота, 27 ноября 2010 г.
http://www.m-vremya.ru/news/18543.html

Любителей авторской песни у нас много. Кто-то познакомился с ней в школе, кто-то в институте или услышал от друзей. Это в современном театре все ищут новые формы, а в бардовской песне душа была и остается главной темой, и ей не нужны дополнительные надстройки. От авторской песни всегда замирает сердце, а на концерте появляется особая атмосфера. Основным мотивом очередного концерта Рио-Риты стала дорога. Песни о ней известных бардов и удивительная чистота голосов студийцев вновь наполнили зал теплом. Все это время в кулисах слушал их приглашенный гость из Самары Александр Исаев, председатель художественного совета ТО «Самарские барды», художественный руководитель «Грушинского трио», лауреат многочисленных фестивалей авторской песни от родной Самары до Владивостока. И прежде чем начать свое выступление во втором отделении концерта, он отметил нижневартовских исполнителей, сказав, что благодаря таким молодым людям бардовская песня всегда будет жива. Сам Исаев исполнял на концерте песни Дольского, Визбора, Никит
ина, Кукина и т.д., рассказывал о своем знакомстве с Юрием Визбором, состоявшемся на Грушинском фестивале. «Уже вышел фильм «Семнадцать мгновений весны», в котором Визбор сыграл роль Бормана, - говорил Александр Геннадьевич. – А поскольку моя фамилия, как и у советского разведчика фильма – Исаев, то Визбор спросил у меня: «Максим Максимыч, как дела?» «Партайгеноссе, все нормально, пастор Шлаг уже в Швейцарии», - ответил я ему, и после этого началась наша человеческая и творческая дружба.

Суть бардовской песни – это общение, уточнял Александр Исаев, поэтому постоянно разговаривал со зрителями: «Я прошу вас, дорогие друзья, собирайтесь таким залом всегда, потому что это важно, это нужно. Хорошие люди должны собираться в одном месте. Нижневартовск – это так тепло» и пообещал привезти к нам в гости Татьяну Визбор – замечательного журналиста, исполняющую песни своей матери Ады Якушевой и отца – Юрия Визбора. С Нижневартовском Исаев начал сотрудничать не сегодня, а в те времена, когда авторскую песню активно пропагандировала в городе Раиса Нурмухаметова.

Александр Исаев рассказывал, что никогда не думал о том, что будет стоять на сцене, а бардовская песня станет не просто его профессией, а любимой профессией. Он закончил политехнический институт по специальности теплотехника. Однако занимаясь любимым делом, отдушину нашел в музыке. Отработал свой диплом в Тольятти и понял, что тепло можно дарить и с помощью песен. Успел поработать завотделом пропаганды горкома комсомола Тольятти, когда у молодежи были свои маяки в лице Павла Корчагина, других героев-комсомольцев, и еще одного, которого придумал Юрий Визбор, – это Сереги Санина.

«Помните, как раньше передавали друг другу почитать репринтное издание «Мастера и Маргариты»? Так и бардовские песни ходили в свое время по рукам», - делился с залом Исаев. Он вспомнил, как запретили в 1980 году Грушинский фестиваль авторской песни. Считали, что песни, написанные непрофессиональными авторами - не профессиональны, а тексты сомнительны. А меж тем песню «А я еду за туманом», написанную в 1964 году тренером по фигурному катанию Юрием Кукиным, люди пели и поют до сих пор. Жанр бардовской песни многогранен. Есть в ней и блюз, и рок, говорил Александр Исаев, и в качестве примера спел песню, кажется, Янки Дягилевой о Дженис Джоплин, с которой ее часто сравнивали.

Важно не как,
а что

Александр Исаев ответил и на некоторые вопросы нашей газеты.

- Известно, что Анатолий Головин, поющий с вами в «Грушинском трио», учился с Валерием Грушиным, дружил с ним, был в его ансамбле «Поющие бобры», а теперь «Грушинское трио» - прямой наследник этого ансамбля, а еще считается символом и талисманом Грушинского фестиваля, организованного много лет назад в память о Валерии Грушине. Вы знали этого легендарного человека?

- Я не был с ним знаком. Валерий учился в институте, а я в школе. Но я знал обо всем, что касалось Грушина. О его подвиге, когда он погиб, спасая тонущих людей, о его творчестве, потому что общался с людьми, которые дружили с Валерием, много о нем рассказывали, и поэтому мне казалось, что и я его хорошо знаю. Впервые попал на Грушинский фестиваль в 1975 году, и мне там было хорошо. Мои занятия бардовской песней – это судьба. Если бы вы оказались тогда на фестивале, он оставил бы у вас неизгладимое впечатление. Тогда очень многое в нашей стране было нельзя, а на грушинской поляне - можно. Не так, как это делали диссиденты, которых ссылали в лагеря или выкидывали из страны, а с помощью поэзии, песен. На фестивале говорили о том, что волновало всех. О власти, о том, что происходит со страной, куда мы идем, что с нами будет дальше. На уроках литературы мы изучали классиков, и не было тогда в школьной программе Давида Самойлова, Юрия Левитанского, Ахматовой, Цветаевой. А музыканты Виктор Берковский, Сергей Никитин
написали на эти стихи замечательные песни, и в них говорилось о многом.

- Меняется ли со временем тематика песен?

- Сейчас все можно и, к сожалению, при общей вседозволенности и доступности люди мало обращают внимания на качество песни. Раньше авторы стеснялись выходить с теми песнями, с какими появляются сейчас на конкурсе. Человек считает так: я это сочинил, и пусть это оценят. А как он сочинил, какими усилиями – физическими, умственными, - для него это не важно, и качество, к сожалению, уходит. Поэтому мне кажется, что происходит какая-то инфляция. Падение ценности того, что люди производят. Но я думаю, что время все поставит на свои места. Если песня уйдет в течение года, значит это не песня, ее забудут. А вот то, что написали и пишут наши великие мэт-ры, – это на века.

- А ваше отношение к тому, что фактически появилось два грушинских фестиваля.

- Я считаю, что это личные амбиции конкретных людей. Бардовское сообщество здесь ни при чем. Просто появились новые условия существования, новые условия рынка. Существует интеллектуальное наследие, закон об авторском праве. У песни есть авторы, и им или их наследникам надо платить гонорары, для того чтобы исполнять их произведения. Люди привыкли к тому, что это наше всеобщее, а значит ничье. Вопрос этот сложный, пусть в нем разбираются юристы, а наше дело – песни петь, налаживать творческие контакты. По поводу второго фестиваля скажу, что есть законное право, а есть моральное. И закон на стороне правопреемника. Представьте, что люди организовали фестиваль, считали себя его основателями, а появились другие люди и сказали: «Извините, земля наша».

- Вы еще являетесь руководителем трио «Майдан». Отчего появилось это название?

- Когда вступило в силу авторское право и слово «грушинское» перестало быть бесплатным, мы выпускали очередной диск. Не было ясности, что нам делать, и мы нашли выход из положения, позвонив Виталию Коротичу. Он написал стихи к песне «Майдан» и разрешил нам использовать это слово в названии группы.

- Несколько лет назад в одном из интервью вы объясняли существование Грушинского фестиваля тем, что в нашем обществе есть интеллигенция, хотя она представляет относительно тонкий слой. А публика фестиваля меняется?

- Тогда я имел в виду, что любое явление культуры лучше воспринимает интеллигенция. Конечно, многие приезжают на наш фестиваль, чтобы выпить водки, поесть шашлыков.

- Это же запрещено условиями фестиваля, я слышала, что даже пиво на нем не продают.

- Тем не менее это так. Однако если человек выпьет и подойдет к сцене, чтобы послушать песню, то он, наверное, скажет себе, что я не для водки и шашлыков сюда приехал, не на обыкновенную тусовку. Ну что делать, если был в нашей жизни такой период, когда во времена перестройки многие люди лишились работы, предоставили детей самим себе, думая о том, как бы их прокормить. Подросткам никто не говорил тогда: «Читай Пушкина, слушай бардовские песни!». Они все сами как-то выросли и стали такими, какие есть. А потом им стало скучно. Пора малиновых пиджаков прошла, а на душе образовалась пустота, потому что попса достала. Нет в ней никакого смысла. Однако люди думающие у нас остались.

- А в Нижневартовске и попса, и блатные песни по-прежнему собирают полные залы.

- Это всегда будет. Но для чего живет человек? Чтобы думать. Он не может умереть с «Владимирским централом». В его душе всегда будет место и Окуджаве, и Высоцкому. Эти песни о главном. Важно не то, как поет человек, а о чем он поет. Ну прозвучит на концерте какая-нибудь красивая ерунда. А что в итоге запомнится? У нас был на концерте такой случай, когда мы получили записку «Я сегодня случайно попал на ваш концерт. Большое вам спасибо. Я хотел повеситься, но я этого делать не буду». Человек послушал бардовские песни и что-то для себя понял, ему захотелось жить дальше.

Ирина Черепанова.